Матвейка и Соня

Любовь Андреевна была очень недовольна. Все второклассники уже кончили учить уроки, а Матвей Горбенко и Коля Воронков так и не вернулись в класс.

У Воронкова было, правда, всё дописано, даже задача. Но у Матвея строчка заглавных уродливых "В" осталась незаконченной.

- Аккуратно уберите тетради и учебники. Потом идите, поиграйте как-нибудь в зале. Гулять нельзя. Горбенко непременно получит двойку за чистописание...

Наконец-то хлынул ливень. Потянуло свежестью, прохладой. Ребята с радостным смехом высовывались в окна, подставляли руки под струи дождя. Любовь Андреевна выпроводила ребят в коридор и закрыла окна. Ветер утих, теперь бушевали льющиеся с небес потоки воды.

"Неужели Стеша Федотова носится по саду? - с тревогой подумала Любовь Андреевна. - Надо спросить воспитательницу пятого класса..."

Но ей не удалось дойти до пятого класса. Едва выйдя из своего второго, она услышала пронзительные вопли в коридоре возле зала, куда побежали ребята. Что-то случилось с её подопечными. Любовь Андреевна бросилась туда.

К ней навстречу уже бежали девочки:

- Любовь Андреевна, Матвей бьёт Соню!

Столпившиеся в зале ребята расступились. Ужасная картина представилась глазам воспитательницы: Матвей Горбенко, обкрутив вокруг своей руки тонкие косички Сони Кривинской, с искажённым лицом дубасил Соню кулаком по спине. Соня отчаянно кричала тонким взвизгивающим голосом.

Любовь Андреевна схватила Матвея за руки, высвободила растрёпанные косички. Заливаясь слезами, Соня отскочила в сторону.

- Горбенко, что это?! - В неподдельном ужасе Любовь Андреевна крепко держала Матвея за плечи. - Ты сошёл с ума? Так бить девочку!

- Она подлая! - задыхаясь от ярости, заявил Матвей.

- Правда, подлая! - наперебой заговорили мальчики. - На него подумали, а это она! Молчала, когда его бранили! Ещё и сама чего-то там подговаривала!

- Но бить-то, бить, как он смеет! - в один голос кричали девочки.

Соня громко плакала, взвизгивая и охая. Шум стоял невообразимый.

"А я-то ещё радовалась, что как, будто в группе в последние дни все ведут себя неплохо", - мелькнула мысль у Любови Андреевны.

- Говорите по очереди! - потребовала она. - Я не понимаю, что такое сделала Соня?

- Она... это она! - опять разом загалдели ребята.

- О господи, опять все вместе!

На секунду ребята примолкли, и тут хором выпалили Окуньки:

- Потому что это она выпустила дрозда!

Несмотря на остроту момента, Любовь Андреевна с радостью отметила про себя, как изменились близнецы. Прежде ко всему равнодушные, они теперь живо отзывались на события в классе.

Тяжело дыша, Матвей весь дрожал. Любовь Андреевна отпустила его плечи.

- Не вздумай кидаться на Соню! Совсем ты голову потерял. Что бы она ни сделала, кулакам волю давать нельзя! Выдумал! Ты что - первобытный человек? Кто-нибудь расскажите мне всё по порядку. Тамара, говори!

- Коля Воронков видел, - заспешила Томка, - как из какой-то спальни на втором этаже выбежала Соня. Он, Коля, показал Матвею из какой спальни. А то, как раз где Стеша спит. Ну, вот Матвей спрашивает Соню: "Ты, значит, там была?" А Соня испугалась и говорит: "Я этого Чикота не трогала, боялась, клюнет, я только немножко открыла клетку!" Ну, значит, Матвей как закричит: "А ты её закрыла?" А Соня: "Отстань от меня, дурак! И пусть, - говорит, - улетел! Так, - говорит, - твоей Стешке и надо, зачем она тогда не дала мне его потрогать!" Вот! А Матвей даже весь побелел и говорит: "Это ты не закрыла клетку! Почему же ты не сказала?" А Соня...

Ребята не выдержали, опять закричали:

- Не сказала, не сказала! Говорит: "Очень мне надо го-

- Подождите, подождите! - замахала руками Томка. - А Соня: "Очень мне надо говорить!" И засмеялась. А Матвей как кинется на Соню, да бить! Хоть Соня и очень нехорошо сделала, а драться он не имеет права! - Томка, наконец, перевела дух.

- Оба поступили очень плохо, - сурово сказала Любовь Андреевна. - Но не будем устраивать для всех представление, пойдём в свой класс.

Второклассников уже обступили ребята из других классов, которые тоже кончили готовить уроки. Подбегали всё новые интернатовцы:

- Что случилось? Что такое произошло?

До самого ужина воспитанники просидели в классе, разбираясь в происшествии.

Все признали, что Соня поступила скверно, сделала худое и дрозду, и Стеше, и Матвею.

- А хуже всего Соня всё-таки сделала самой себе, - сказала Любовь Андреевна. - Как вы думаете, ребята, почему?

- Мы все на неё рассердились, - сказала Маруся Петрова. - А это ведь неприятно, если на тебя все сердятся.

- С нечистой совестью плохо жить! - заявил Костя Жуков.

- Вот и я так думаю, - посматривая на всё ещё тихонько плачущую Соню, сказала Любовь Андреевна. - Как ей смотреть в глаза товарищам, когда из-за неё несправедливо подозревали человека в оплошности, а она знала, что он не виноват, что виновата она сама, и молчала?

- Я больше не буду! - сквозь слёзы проговорила Соня.

- Она больше не будет! - закричали девочки.

Соню оставили в покое и взялись за Матвея. Тут мнения ребят разделились. Мальчики считали, что Матвей правильно поколотил Соню, может быть только слишком сильно, перестарался немножко, но вздуть Соню следовало. Девочки утверждали, что всё равно бить Матвей не имел права. Он мог пристыдить Соню словами, отругать её, наконец, пожаловаться на неё воспитательнице, но не лупить её. Тем более что Соня гораздо слабее Матвея. Теперь у неё, наверно, вся спина в синяках. И он мог совсем оторвать ей косы - ну куда это годится?

Любовь Андреевна согласилась с девочками и ещё раз сказала, что Матвей вёл себя, как первобытный человек, который признавал только силу, а не разум.

После ужина ребята сидели в читальне. Любовь Андреевна читала им книгу. Ливень давно кончился. Но погода была пасмурная и ветреная. На море бушевал шторм. Снизу доносилось громыханье волн. Все сидели сонные. Матвей потихоньку стал продвигаться к двери читальни.

Любовь Андреевна опустила на минутку книгу:

- Ты куда?

- К Стеше пойду...

- Никуда ты не пойдёшь. Сядь!

Пришлось Матвею сесть на место.

Во время ужина Любовь Андреевна успела поговорить с воспитательницей пятого класса. Та была очень недовольна Стешей. Бегая под ливнем по саду, Стеша вымокла до нитки, ужинать отказалась, сидела на своей кровати, закутавшись в одеяло и не разжимая губ.

- Трудная девочка, - сказала воспитательница. - И зачем Сергей Петрович вообще позволяет держать в спальне то птиц, то каких-то ежей? У мальчиков из четвёртого класса целый месяц жил ёж под кроватью.

- А кто не трудный? - возразила Любовь Андреевна. - Матвей Горбенко, может быть, не трудный? Или Лихов, на которого внимания и сил приходится тратить больше, чем на половину класса? Кривинскую я считала как раз довольно лёгкой девочкой, она послушна, учится хорошо. И вот - пожалуйста! А насчёт зверей я с вами не согласна. Пусть держат и птиц, и ежей. Пусть заботятся о них...

Настроение у Любови Андреевны было неважное. Она старалась не показать этого ребятам, говорила с ними ровно, ласково, как всегда. Но всё равно они чувствовали, что их воспитательнице невесело. От этого, а главное, от тоскливой погоды все были подавлены.

Уныло разошлись по спальням. Все раздевались и укладывались молча.

Даже Лихов не шумел и не паясничал, как обычно. Матвей, и так неразговорчивый, совсем воды в рот набрал. Как всегда, Любовь Андреевна присматривала за мальчиками. Девочки ложились сами, она навещала их позднее.

Почти все уже лежали в кроватях, когда вдруг откуда-то донеслись девчоночьи крики.

В конце коридора была расположена спальня третьеклассниц. Третьеклассницы только что прошли по коридору: карантин у них продолжался.

- Что за день! - пробормотала Любовь Андреевна. - Лежите, мальчики, я посмотрю, что там такое...

Любовь Андреевна заглянула в спальню третьеклассниц. Девочки столпились у одной из кроватей. Некоторые стояли на коленях и засматривали под кровать.

- Подумайте! - сказала Любови Андреевне воспитательница третьего класса. - Какая-то птица забилась под кровать и там сидит. Нет ли у вас какой-нибудь коробки? Мы её туда посадим.

- У нас одна девочка вдруг испугалась! - стали объяснять третьеклассницы. - Думала, мышь под кроватью!

- Да-а, а там как шуршало! - заявила одна из воспитанниц, очевидно, та, которая подняла переполох. - Анна Петровна посмотрела, а там птица!

- Да ведь это, наверно... - обрадовалась Любовь Андреевна. - Не трогайте, пожалуйста, птицу! Я сейчас принесу клетку.

Быстрым шагом она вернулась в спальню, сказала весело:

- Матвей, сбегай к Стеше за клеткой! Быстро! Чтобы одна нога здесь, другая там.

Ни о чем не спрашивая, Матвей сбросил одеяло, вскочил с кровати и во весь дух помчался во второй этаж. Пятиклассницы опешили, когда внезапно распахнулась дверь и влетел Матвей.

- Ты что, арифметик противный? - возмутились пятиклассницы. - И без стука! Совсем распустился.

Не обращая ни на кого внимания, Матвей схватил пустую клетку, которая сиротливо стояла на тумбочке у Стешиной кровати, и опрометью кинулся вон из комнаты.

Когда он подал клетку поджидавшей его в коридоре Любови Андреевне, показалась Стеша. Торопливо оправляя платье, она подбежала к воспитательнице:

- Зачем клетка?

- Сейчас увидишь. Подожди здесь. У них всё ещё карантин. Я же тебе запретила входить!

Но Стеша, виновато глянув на Любовь Андреевну, уже стояла в спальне третьеклассниц.

Там царила суматоха: птицу не могли поймать. Она быстро перебегала из-под одной кровати под другую.

Едва птица метнулась по полу между кроватями, Стеша воскликнула:

- Чикот!

Бросилась на колени и в одну минуту схватила пробегавшую птицу.

- Скажите - птицелов! - удивилась воспитательница Анна Петровна.

- Спасибо! Спасибо! - твердила Стеша, прижимая к груди Чикота.

- Марш отсюда! - Любовь Андреевна слегка подтолкнула Стешу в спину, выпроваживая её из спальни. А сама осталась, рассказала третьеклассницам историю Чикота.

За дверью раздавался счастливый голос Стеши и радостные возгласы второклассников.

Конечно, мальчишки повскакали с кроватей и высыпали в коридор.