Коррекция эмоциональной сферы

Воспроизведение чувств

Имитация детьми различных эмоциональных состояний имеет психопрофилактический характер.

Во-первых, активные мимические и пантомимические проявления чувств помогают предотвращать перерастание некоторых эмоций в патологию. Во-вторых, благодаря работе мышц лица и тела обеспечивается активная разрядка эмоций. Это особенно важно потому, что в силу своих возрастных особенностей дети часто не осознают своих "психических заноз". В-третьих, у детей при произвольном воспроизведении выразительных движений происходит оживление соответствующих эмоций и могут возникать яркие воспоминания о неотреагированных ранее переживаниях, что имеет значение для нахождения первопричины нервного напряжения у некоторых детей.

Показательны в этом отношении воспоминания детей 6-7 лет, связанные с чувствами вины и стыда.

Так, после участия в этюдах на эту тему шестилетний Дима П. вдруг вспомнил, как его охватил стыд, когда он примерно год назад обманул свою маму:

"Я съел полтарелки супа, а маме сказал, что целую. Мне мама пообещала, если я съем целую тарелку, купить маску поросенка. Мы пошли покупать маску, и мне стало стыдно. Я признался маме, что сказал ей неправду. Мама все равно вошла в магазин, но маску почему-то не купила".

Мальчик пережил, запомнил и воспроизвел в рассказе чувство стыда. Дима в 6 лет уже хорошо различает основные эмоции. У него сформированы определенные моральные представления, которым он следует без какого-либо принуждения со стороны взрослых. Если же он все же их нарушает, то он сам себя и осуждает. Недоумение, которое застряло в эмоциональной памяти ребенка, было погашено тем, что ему была предложена роль поросенка на костюмированном утреннике и мама купила ему маску. Эта покупка для мальчика была символом того, что его наконец-то простили.

Иногда дети в своем творчестве стремятся рассмотреть эмоции стыда и вины. Саша Н., 7 лет, вообразил такой сюжет: "Чашка разбилась... Мальчик сказал, что чашку разбил не он, а его маленький брат, но ему еще не было стыдно. Потом начался пожар. Маленький брат оказался в огне. Мальчик спасает брата. Ему сделалось очень стыдно, что он наговорил на брата, ведь брат мог сгореть. Мальчик попросил маму простить его".

Поражает, как банальную историю о разбитой чашке, встречающуюся у многих детских авторов, Саша художественно перерабатывает - драматизирует. Не щеки у мальчика заалели от стыда, а начал полыхать пожар, не мамины укоры ждут младшего брата, а страшная смерть.

Максим К., изображая виноватого мальчика, называет свой рисунок не "Мальчик провинился", а "Грозит ремень". Максим сопровождал свое рисование такими пояснениями:

"Это Карманник. Его так зовут потому, что у него на костюме очень много карманов. Карманник стал снимать электрические часы со стены и уронил их на пол. Из часов высыпались шестеренки и пружинки. Карманник почувствовал, что виноват. Ему грозит ремень".

В процессе занятий психогимнастикой необходимо обратить свое внимание на детей с пониженным фоном настроения, а также на реакцию сверстников на депрессивный облик и поведение этих детей.

В одной из групп по психогимнастике преобладали девочки. Среди них была и семилетняя Люба Р., страдающая редкими ночными припадками эпилепсии. От Любы всегда веяло грустью, разговаривала она тихо, застенчиво опустив голову. Пониженное настроение девочки объяснимо: дома ее не любит мама (психически больная), дома скандалы, а в группе девочки не принимают в свою компанию. Люба - альтруистка, если ей дать конфету, она умудрится ее разделить на всех девочек. Люба им все раздает, но девочки, беря, демонстрируют ей только свою враждебность.

Однажды, слушая жалобную песню Стрекозы, которая вводила детей в мимическое упражнение, девочки растрогались. Это было тотчас же использовано. Всем было предложено по очереди побывать на месте Стрекозы, которую, несмотря на ее жалобную мольбу, никто из лесных жителей не пускает в свой дом. Дети вели себя в ролях животных так, как их попросили. Только Люба не послушалась и всех девочек-Стрекоз пускала в свой дом. Когда пришла очередь играть роль Стрекозы Любе, стойкий стереотип пренебрежительного отношения к ней девочек был разрушен: для них Люба стала олицетворением страдалицы-Стрекозы. Играющим было предложено поступить по отношению к Любе-Стрекозе так, как им самим хочется. Все дети по очереди пустили Любу в свои домики. Так эмоция жалости победила эмоцию презрения. Чтобы закрепить этот эффект во время саморасслабления, всем было предложено еще раз представить ситуацию со Стрекозой, было одобрено поведение девочек по отношению к Любе. На последующих занятиях девочки от Любы больше не отмежевывались.

Снятие страхов

При изображении эмоции страха и гнева, несмотря на очень выразительное их внешнее воспроизведение и некоторое возбуждение, у детей всегда оставалось понимание, что они переживают их понарошку. Этот нюанс был использован в дальнейшем для обесценивания некоторых реальных страхов у детей.

При проигрывании этюдов на имитацию чувства страха дети обычно просили вновь и вновь повторять их. Создавалось впечатление, что они, переживая воображаемые опасности и изображая преувеличенный страх, заражаются не эмоцией страха, а эмоцией радости (доставляют же взрослым удовольствие аттракционы, от которых замирает сердце). Радостное настроение проявлялось на их лицах в блеске глаз, улыбках, смехе, как только заканчивался этюд и дети выходили из своих образов. Эти минутки приподнятого настроения всегда использовались для беседы на тему "Кто что или кого боится на самом деле". Дети доверительно сообщали о своем опыте переживания страха. Это была целая вереница отрицательных персонажей из русских народных сказок и мультфильмов. Становилось понятным агрессивное и жестокое поведение некоторых детей в группе.

Шестилетний Митя В., улучив момент, постоянно прятался за раскрытой дверью в умывальную комнату. Стоило войти в нее какому-нибудь ребенку, как он с шипением выскакивал из-за дверцы и валил вошедшего на кафельный пол. Это была опасная игра, принявшая к тому же навязчивый характер. Оказалось, что мальчик так компенсирует свой страх перед змеем-горынычем.

В разное время на занятиях психогимнастикой были и другие дети, которые тоже боялись змея-горыныча. У всех детей страх перед сказочным персонажем был снят за одно-два занятия, а вот у Мити этот процесс был более длительным.

На первом и втором занятиях Мите было предложено выбрать любую роль в этюде "Битва". Этот период повторялся многократно. Митя по три-четыре раза побывал в разных ролях и еще несколько раз посмотрел, как "сражаются" другие дети. В двух последующих играх, в которых этюд "Битва" был лишь эпизодом, мальчик опять мог выбирать любые образы. Сначала Митя выбирал главные роли, а пресытившись ими, перешел на второстепенные: был и стражником, и мастером в сказочном городе. К пятому (последнему) занятию на эту тему он уже перестал прятаться за дверью и освободился от навязчивых движений руками и пальцами, олицетворявшими ранее в его воображении то крылья, то головы змея-горыныча.

Помимо игры, дети еще и рисовали змея-горыныча.

Нередко у детей дошкольного возраста бывают страхи одиночества и темноты. П. Ф. Каптерев (1901) отмечал, что темнота, скрывая от взора обычные предметы, производит сильное устрашающее впечатление на детей, вызывает ужас. Он приводит многочисленные примеры, когда с целью наказания детей запирали в помещениях без света. Испуг, вызванный тьмой и одиночеством, для части детей был драматичен, у некоторых из них в дальнейшем обнаружились нервно-психические расстройства.

На занятиях психогимнастикой всегда были дети, которые боялись оставаться дома одни. Даже в освещенной, хорошо знакомой им комнате им начинало казаться, что кто-то притаился за дверью, что если они спустят ноги с дивана, то из-под него вытянутся чьи-то руки и схватят их. Эти переживания, видимо, связаны с особенностями детского воображения, с малой способностью различать реальность и образные представления фантазий в дошкольном возрасте. В этом отношении интересны рисунки двух детей, которые они выполнили после участия в этюде на переживание страха одиночества.

Миша Ч., 6 лет, говорит, что, когда он был маленький и один сидел дома под абажуром, он почувствовал, что за его спиной открылась дверь и в комнату впрыгнул трехногий змей-горыныч. Мальчик не решался ни обернуться, ни посмотреть в окно: там тоже был змей-горыныч. "Они были настоящие, - уверяет мальчик, - а вот змеек тогда не было. Я их нарочно нарисовал, чтобы было страшнее".

Антон М., 5 лет, рисуя на тему "Мои страхи", тоже вспомнил, как он недавно был один дома и боялся змей (он как-то видел их в книге). Мальчик изобразил их висящими в воздухе. Антон объясняет, указывая на них: "Это мои мысли, на самом деле змей не было".

Иногда в периоды тревоги дети испытывали иллюзии. Так, Дима П., знакомый нам своим рассказом о стыде, припомнил еще и испуг, который он пережил будучи один дома: "Мне послышалось, что кто-то стукнул в стекло. Я попятился от окна и вдруг прислонился к кому-то спиной, кто-то теплый и мягкий сзади обнял меня. Я обернулся, а там был мамин пуховый платок на спинке стула". Мальчик сам предложил поиграть в игру, в которой бы использовался его рассказ. Так в "Психогимнастике" появились этюды, цель которых - воспитание критического отношения к обманам чувств.

Чтобы выявить наличие страха перед темнотой у детей, им предлагалось по-одному заходить в неосвещенную комнату и побыть там около минуты. Всегда бывало так, что кто-нибудь начинал прятаться за спины товарищей, упирался, если его брали за руку, чтобы подвести к двери в темную комнату. На этом проверка заканчивалась.

Боязнь перед темнотой проявляли меньше дети с невысоким интеллектом и бедным воображением, и наоборот, дети с высоким интеллектом и развитым воображением, а также дети с такими качествами характера, как застенчивость и нерешительность, боялись темноты и всего связанного с темнотой, например фонаря, покачивающегося за окном, луны и т. п.

Паше К. 5 лет. У него есть брат 7 лет. Отец у мальчиков художник. Он раскованно мыслит, понимает своих детей, поощряет их фантазии. Мать - техник, в семье играет мужскую роль, пытается научить своих робких детей быть смелыми, дающими сдачи. Трудно поверить, но застенчивые братья-тихони устраивают дома шумные игры, дерутся. Вне дома старший брат опекает Пашу. Паша выглядит спокойным ребенком, но он крайне неуверен в себе и очень боязлив. Переболев гриппом, мальчик стал быстро истощаться, усилился у него и страх общения. Из рассказов родителей было известно, что Паша боится темноты. На занятиях психогимнастикой при попытке подвести его к двери в темную комнату он дал яркую вегетативную реакцию: мальчик непроизвольно задержал дыхание, побледнел, у него задрожали губы, он весь передернулся, потом сгорбился и стал пятиться назад. Для Паши была намечена пятиступенчатая программа по преодолению страха перед темнотой. Сначала он в присутствии детей в ярко освещенном зале воображал себя одиноко сидящим в темной комнате (этюд "Страх"). На следующем занятии (вторая ступень), увлеченный сюжетом игры "В темной норе", мальчик неожиданно стал действовать в роли робкого цыпленка, как и положено по сценарию: вошел с напарником по игре в темную комнату. При повторении игры он был назначен на роль смелого утенка. Когда Паша со своим другом вышел "на свет", у него блестели глаза, общее выражение лица было оживленным, а осанка непривычно распрямленной. Однако, рисуя затем эту сценку, в которой он проявил храбрость, мальчик изобразил себя в образе боязливого цыпленка, очень далеко находящегося от двери в темную комнату.

На третьем занятии (третья ступень) мальчик исполнял роль пугающего (этюд "Ночные звуки"). Паша непривычно растормозился, стал очень громко кричать (как сова) и энергично раскачиваться (как дерево в бурю). Но вот наступила очередь и Паше быть гадким утенком. Он был отправлен в маленький коридорчик перед залом, в котором по "недосмотру" кто-то выключил свет. Никто не знал, что мальчик стоит за дверью в полной темноте. Паша, видимо, это как-то не осознал: так он был поглощен тем, что происходило в зале (там дети громко договаривались, как они его будут пугать), кроме того, мальчик ждал музыку, с первыми звуками которой он должен был вбежать в зал. Музыка зазвучала. Мальчик очень выразительно показал смятение гадкого утенка. Все хвалили Пашу за то, что он не испугался полутемного зала и "страшных звуков ночного леса", еще не зная, что он не струсил и в полной темноте за дверью. Эту ошибку взрослых, которые не заметили, что ребенок остался один в темноте, мы в дальнейшем с успехом использовали. Когда ребенок полностью перевоплощался в игровой образ, его теперь уже преднамеренно отправляли за дверь в темный коридорчик, а время его пребывания там варьировалось и зависело от подачи музыкального сигнала.

Наблюдая, как Паша, его брат и другие дети, боящиеся темноты, наконец-то в результате тренировок решаются войти в темное помещение и побыть там 1-2 минуты, приходишь к выводу, что, каким бы правдоподобным ни было моделирование страшной ситуации, при этом у детей не наблюдается явлений эмоционального шока. Ребенок защищен от пугающих представлений тем, что его мысль занята не тем, что он в темноте, а тем, что происходит на свету, он весь в игре.

При повторении этюда "Ночные звуки" дети начинали играть роли храбрых рыцарей или воинов-богатырей, которые смело поодиночке или гурьбой проходили по ночному лесу, населенному страшными и угрожающими существами (четвертая ступень). Саша Н., уже знакомый нам, запечатлел на своем рисунке один из таких походов, в котором принимал участие и Паша.

Еще мы играли со всеми детьми в игру "Веселый цирк" (это была пятая и заключительная ступень в тренировке Паши К.). Все атрибуты для игры дети изготовляли и запасали сами заранее, раскладывая их на стульях в комнате, прилегающей к залу, в котором проводилось занятие психогимнастикой. Еще раз посмотрев, где что лежит, дети гасили свет и переходили в зал. Там под веселую музыку они импровизировали "цирковые номера". Если для выступления был нужен какой-нибудь атрибут (клоунский колпак, веер, кольца и т. д.), желающий мог сбегать в темную комнату один или вдвоем и принести необходимый предмет.

Боязнь школы

Здоровые психически и физически дети с радостным нетерпением ждут начала школьной жизни. Они быстро осваиваются в ней, не выказывая никаких невротических реакций на изменение своей жизни. Вместе с тем есть дети, которые страдают настоящей школьной фобией. Эти дети в первые шесть лет жизни по разным причинам не научились устанавливать естественные контакты с ровесниками, не смогли своевременно освободиться от симбиоза с матерью.

Такая важная перемена в жизни ребенка, как поступление в школу, в воображении 6-7-летнего ребенка может принять угрожающий характер и достичь силы стрессовой ситуации.

Вот как представил себе будущую школьную жизнь Саша Н. "Приходит учитель в класс, а там все ученики в синяках, с пластырями и бинтами на голове, и все орут от боли. А хулиган сидит за своей партой в рваном грязном костюме с ложкой в зубах, с рогаткой в руках и со складным ножом в дырявом кармане. Учитель спрашивает: "Кто это все натворил? Окна выбиты, а на полу стекла, мусор, сломанная рогатка валяются..."

Саша сказал, что больше всего ему хотелось бы быть похожим на такого хулигана, но он заставит себя быть хорошим. Воображение Саши и раньше было своеобразным. Теперь же страх, что он будет нелюбим учителем и соучениками, боязнь обвинения в непослушании усиливаются его фантазией. Занятия психогимнастикой с Сашей Н. были построены с использованием так называемой биодрамы (А. Вольтман, 1951). В биодраме между детьми распределяются только роли животных. А. Вольтман считает, что дошкольнику легче принять роль животного, чем роль самого себя, своих товарищей или родителей, и, добавим мы, биодрама незаменима в таких щепетильных случаях, как изображение дошкольником учителя, наделенного отрицательными качествами.

В зале, где проходили занятия, поставили несколько парт и учительский стол. Саша и еще несколько детей, у которых тоже предполагалась, но по другим причинам плохая адаптация к школе, были приглашены на игру в школу. Уроки попеременно проходили в двух разных школах - "звериной" и "людской".

В "звериной" школе разрешалось любое фантазирование, которое тут же "отреагировалось". В ней Саша переиграл все роли от забитых, объятых ужасом, униженных лесных существ до злобных и агрессивных зверей-учителей (была использована музыка Д. Д. Кабалевского).

"Школа для людей" была представлена как нечто светлое, возвышенное, доброе. Уроки в этой школе имитировали школьные предметы. На переменах же создавались ситуации, которые моделировали различные взаимоотношения школьников. В этой школе Сашин престиж был повышен тем, что он исполнял роль учителя. Для изображения уверенности мальчику предлагалось удерживать прямую осанку и как можно шире развернуть плечи. Такая поза является индикатором доминантности или успеха у человека. Имеются исследования, в которых экспериментально подтверждается, что физическая поза по принципу обратной связи является одним из факторов, влияющих на эмоциональное впечатление и поведение. Постепенно Саша и на самом деле стал спокойнее и увереннее. В результате этих игр у мальчика негативное отношение к настоящей школе изменилось на положительное. Представляет интерес и то, что в "школе для людей" Саша без какого-либо нажима на него ни разу не соскользнул на свои прежние фантазии.

Благодаря биодраме удалось эмоционально пресытить детей, включая Сашу. Игра в звериную школу сама собой прекратилась. Вместо нее открылась художественная школа, тоже ориентированная на Сашу, в которой на разных уроках использовались некоторые рекомендации Леонардо да Винчи для желающих научиться рисовать. (Конечно, они были упрощены и адаптированы для детей.) Так, например, на одном из уроков на стене чертилась мелом небольшая черта или приклеивалась полоска бумаги. Дети садились в нескольких шагах от стены и отрывали от узкой и длинной бумажной ленты такую полоску, которая, по их мнению, соответствует длине полосы на стене. Затем они должны были подойти к стене и проверить себя. Саша хорошо выполнял это упражнение, что еще раз подтверждало его одаренность и усиливало его веру в себя. Для Саши задание усложнялось тем, что он должен был все дальше отступать от стены с полоской.

На другом уроке в художественной школе дети рассматривали разноцветные пятна, которые сами же и изготовляли. И в этом наш Саша превосходил других детей.

Через несколько месяцев Саша поступил в общеобразовательную школу.

Об эмоциях у детей с недержанием мочи и кала

Здоровый психически и физически ребенок к 3 годам, как правило, без каких-либо затруднений научается чистоплотности, связанной с контролированием деятельности кишечника и мочевого пузыря. У детей с психическими нарушениями овладение навыками опрятности иногда не происходит. Дети часто стыдятся своего недостатка и боятся признаться в нем.

На занятии психогимнастикой в моменты переживания победы над страхами, когда достоинство ребенка повышается и наступает эмоциональная раскованность, у него может появиться потребность поделиться своей тайной с ведущим занятие, но только когда он с ведущим будет наедине. Для таких детей назначались индивидуальные занятия. Дети с такими тайнами часто раскрывались после участия в этюде "Гроза".

Так, например, у меня в группе был мальчик, Денис К., 6 лет, агрессивный, конфликтный и упрямый, но вместе с тем и стыдливый. Он бывал очень напряжен на занятиях психогимнастикой, так как не решался сказать, что ему надо в туалет, иногда даже мочился из-за этого под себя. Как-то мальчик был захвачен игрой "Прогулка" (см. II часть "Психогимнастики"), в которой имитировался страх перед грозой, и в конце занятия попросил оставить его в зале, чтобы, когда дети уйдут, поделиться своим секретом. Оказалось, что мальчик сосредоточен на естественных оправлениях своего организма. "Я очень не люблю больницу (он недавно был госпитализирован в связи с пневмонией), - говорит мальчик. - Когда я там был, я боялся спать днем. Если засну, то обязательно обкакаюсь. Стыдно". Необходимо было снизить остроту низкой самооценки у Дениса. Для этого мы выбрали рисование. Нарисовав после участия в этюде на музыку В. Шаинского "Чунга-Чанга" человечков, он назвал их хохотунчиками и сказал: "Папа увидит моих хохотунчиков, удивится и похвалит меня". Высокая самооценка как рисовальщика и надежда повысить свой престиж с помощью рисования в глазах отца делали менее актуальными его переживания, связанные с естественными оправлениями. Денис перестал быть напряженным, стал отпрашиваться в туалет, поведение его значительно улучшилось.

Миша Ч., 6 лет, после участия в этюде "Гроза" сделал рисунок, в котором отражена его проблема мокрой постели: "Этот мальчик так испугался грома и молнии, - поясняет свой рисунок Миша, - что описался". Обычно такие темы как бы запретны для детей и в рисунке, и в разговорах. Когда мальчику через несколько дней было предложено повторить рисунок, он смутился и не стал его копировать.

В некоторых случаях дети были неопрятны... из-за сверхопрятности. Так, один мальчик, Алеша, брезговал садиться на горшок и пользоваться туалетной бумагой. Ему казалось, что он может от этого испачкаться. Неожиданно мальчик полностью избавился от этого симптома, и врач, лечивший его, посчитал, что это связано с направленной игрой. На первом занятии среди прочих этюдов дети разыгрывали пантомиму "Грязная бумажка" (специально была придумана для Алеши). Алеша, когда ему последним предложили поднять чистую белую бумажку "из туалета", прореагировал бурно: с гримаской отвращения на лице убежал. На втором занятии дети сами изготовляли "грязные бумажки" (см. II часть "Психогимнастики"). Алеша не подозревал, для чего они, с удовольствием марал и мял бумажки вместе со всеми. Затем их разбросали на полу, и каждый ребенок согласно эмоциональному содержанию этюда должен был перенести эту "грязь" в урну. Когда пришла очередь Алеши, он встал на коленки и стал дуть на свою бумажку, продвигая ее к урне, но прикоснуться к своей бумажке мальчик не решился, словно бы и не он ее только что раскрашивал. На следующем занятии этюд был повторен. Алеша нагнулся, взял "грязную бумагу" кончиками двух пальцев и, отведя руку в сторону, отнес ее в урну. Больше жалоб матери на энкопрез у ребенка не было.

Иногда недержание кала возникает у детей из-за чрезмерной строгости и требовательности родителей. У ребенка, испытывающего страх перед родителями, затормаживается акт дефекации, что может послужить причиной чрезмерного растяжения прямой кишки, следствием чего являются запоры. Это в свою очередь может вести к временной утрате способности чувствовать позывы к дефекации.

В процессе психогимнастики почти никогда не употреблялись игрушки, но однажды для снятия и как бы обесценивания симптома недержания кала в глазах четырехлетней Нади на протяжении нескольких занятий разыгрывалась кукольная драматизация.

Каждый ребенок получал по малюсенькой куколке, которая была завернута в пеленочку, слегка запачканную коричневой краской. Обсуждался с детьми вопрос: можно ли наказывать таких малюток, которые еще не умеют проситься на горшок? Все дети сказали, что нельзя, и с необычной теплотой и вниманием купали своих малюток в ванночке с водой. Девочка с недержанием кала сказала, что все равно будет бить и ругать куколку за то, что та запачкала пеленку. На следующем занятии куколки подросли (были даны другие), но они опять были неопрятны, однако дети снова их простили, опять купали и надевали на них все чистое. Наде досталась куколка с необмаранной простынкой. Девочка победно всех оглядела и была в приподнятом настроении до конца занятия. С каждым новым занятием куклы подрастали, становились постепенно опрятными, дети исполняли с ними обычные для психогимнастики этюды.

У Нади постепенно смягчилось поведение, она стала прощать свою куколку и в тех случаях, когда та была неопрятной: так внушающе на девочку подействовали высказывания и действия с куклами ее друзей по группе. Девочка перестала по отношению к кукле воспроизводить поведение своей матери.

С целью снятия напряжения у детей каждое занятие заканчивалось тем, что под нежную колыбельную музыку они качали, а затем и укладывали спать своих чистых и опрятных куколок. После прощания с куклами дети сами ложились на маты, расслаблялись и отдыхали под спокойные колыбельные напевы. Когда куклы доросли до возраста самих детей, дети сделали куклам внушение, что теперь они навсегда стали опрятными. Вместе со своей куклой стала опрятной и Надя.

Но хотелось бы отметить, что иногда ребенку гораздо полезнее, чтобы к нему изменили отношение в семье, чем посещать психогимнастику. Некоторые врачи при лечении энуреза у детей вызывали на прием не детей-энуретиков, а только их матерей, которых обучали приемам саморасслабления. Когда матери овладевали аутотренингом и с его помощью снимали у себя психическое напряжение, то одновременно с их успокоением у них выздоравливали дети или наблюдалось значительное улучшение у детей.

Ревность, зависть, жадность

Ревность, зависть, досада - это социально окрашенные формы гнева. Ребенок в возрасте 2-3 лет уже способен испытывать муки ревности, которые могут ранить его на всю жизнь. Чаще всего так происходит при появлении в семье новорожденного. Старший ребенок внутренне протестует, ревнует, досадует, возмущается. Зависть к малышу и желание быть на его месте не осознаются им, он не понимает и того, что посредством особенностей своего поведения хотел бы этого добиться.

Занятие психогимнастикой посещала Аля Г., 6 лет, которая сразу же выделилась полным отсутствием чувства дистанции, поведением задаваки и выскочки, изменчивостью настроения, обидчивостью и возбудимостью, хорошим интеллектом и неустойчивостью внимания, сочетанием чувства превосходства с тревогой за принятие собственной особы другими детьми. У нее недавно появился в семье маленький братик Илюша. Девочка открыто и демонстративно ревновала его к матери, устраивая дома шумные истерики.

Пожалуй, ни для одного ребенка не было придумано так много этюдов и игр, как для Али. Это и "Мышка-воображуля", и "Чуня-задавака", и многие другие, в которых были обнажены такие чувства, как зависть и досада, и такие черточки характера, как самоуверенность и обидчивость.

В игре "Сердитая Маша" было отражено отношение Али к брату. Аля выбрала себе роль маленького брата, которому по сценарию было около трех лет. В момент, когда маленький брат чуть было не попал под машину, Аля, изображая это, закричала и отказалась продолжить игру. При повторении этого сюжета другими детьми Аля им очень мешала: стала громко рыдать. После занятия, успокоившись, девочка сказала матери: "Я не знала, что так будет плохо братику из-за сестры". Возможно, впервые на этом занятии у Али прорезалась способность к эмпатии.

На следующем занятии детям было предложено изменить в игре поведение Маши на положительное. Але не понравилось, что первой не она будет участвовать в игре. Чтобы досадить играющим, девочка достала букварь и стала громко его читать. Когда пришла ее очередь участвовать в игре, она выбрала себе роль старшей сестры и стала очень зло отбирать игрушки у маленького брата, а затем по-настоящему стала его бить. Мальчик, исполнявший роль брата, даже расплакался.

На третьем занятии дети играли в игру "Два ревнивца", в которой было показано в гротескной форме поведение Али дома. Была проведена и беседа с детьми на тему "Кого можно назвать ревнивым и завистливым", после чего дети участвовали в этюде, изображающем теплые семейные отношения ("Любящие родители").

На четвертом занятии Аля рассказала несколько домашних ситуаций, из которых следовало, что ее брата Илюшу больно наказывают за то, что он бьет ручками бабушку и маму по лицу. Девочке было объяснено, что Илюша не злой, а просто еще несмышленыш. Аля тут же предложила поиграть в "несмышленого Илюшу". Все дети дружно захотели взять роль малыша. Аля же решила исполнить роль самой себя. На протяжении всей игры она была нарочито хорошей, сходила на консультацию к воспитателю (его роль исполнял настоящий воспитатель), который в форме совета сделал внушение, корригирующее поведение девочки дома. После игры девочка была в хорошем настроении, пообещала сказать матери, что Илюшу бить нельзя. С этого времени Аля перестала устраивать дома ревнивые скандалы, стала интересоваться братом, теперь она играет с ним, по-своему заботится о нем. Не последнюю роль в перемене отношения Али к брату сыграли повышенная внушаемость и живость ее воображения.

Дети 5-6 лет часто в игровой ситуации не переносят воспроизведения переживаний, связанных с завистью и досадой. В этюде "Досада" играющие обычно отказывались от роли неудачливого рыбака, даже если знали, что при повторении будут изображать чувство превосходства у удачливого. Соглашались воспроизвести зависть и досаду с самого начала только дети с высоким интеллектом и с артистической жилкой, но и они обычно не удерживались и завершали этюд каким-нибудь мстительным действием, не предусмотренным в этюде. Дети 6-7-летнего возраста, страдающие выраженной задержкой психического развития, часто забывали о сути этюда, увлекшись манипуляциями с не существующими реально объектами. Некоторые из них демонстрировали удивительную жадность. Такие дети, например, не желали делиться с другими сластями, существующими лишь в их представлении (этюд "Вкусные конфеты"). Один 5-летний мальчик (этюд "Добрый мальчик") вместо того, чтобы протянуть свою воображаемую варежку замерзшей девочке, начал делать вид, что разгребает в разных местах зала снег, чтобы найти ее варежку, лишь бы не делиться с нею своей.

Все этюды и игры, в которых эмоционально оцениваются личные качества взрослого или ребенка (хитрый, жадный, злой, честный, добрый и др.) и определяются отношения к ним (хороший, плохой, любимый и т. д.), представлены во II части "Психогимнастики". Многие ситуации из них могут быть использованы для эмоционального осознания ребенком самого себя.

Нравственные чувства - это высшая ступень развития эмоциональной сферы. Возможно, что прямо или косвенно все фундаментальные эмоции играют некоторую роль в развитии совести и морали. Высшая форма морального поведения - это радость от заботы и помощи другим. Довольно часто у старших дошкольников при проигрывании этюдов и игр, демонстрирующих заботу и помощь другим, возникает радость от сознания, "какой я хороший", "как я хорошо поступил". В некоторых случаях уже возможно помочь ребенку сделать переакцентировку его радости на новую установку: "Я радуюсь потому, что теперь у него, у всех все хорошо".