15.05.2015

Волшебные сказки воспитывают в детях жестокость и беспомощность

Волшебные детские сказки – это культурное богатство русского народа. Благодаря своей красоте, лаконичности, точным жанровым законам, семантическому и синтаксическому богатству, они неизменно привлекают внимание и очень нравятся детям.

«Стал он просить Солнцеву сестрицу, чтоб отпустила его, добра молодца, на родину понаведаться. Она его не пускает, а он ее упрашивает; наконец упросил-таки, отпустила его на родину понаведаться и дала ему на дорогу щетку, гребенку да два моложавых яблочка: какой бы ни был стар человек, а съест яблочко — вмиг помолодеет!» (сказка «Ведьма и Солнцева сестра», сборник А. Н. Афанасьева)

По сравнению с мультфильмами, которые без перерыва крутят по телевидению (Клуб Винкс, Вуди Вудпеккер), казалось бы, детская сказка - просто кладезь нравственности и добра: ее герои по-волшебному очаровательны и архетипичны, истоки их образов уходят к далеким временам жизни наших предков. Сказки очень нравятся детям. Взрослые без исключения оценивают их с позитивной стороны. Сказки читают нам с детства, мы привыкаем к ним как к неотъемлемой части дошкольного воспитания. В этом, пожалуй, и состоит главная проблема: прекрасные, волшебные сказки в подавляющем большинстве своем содержат в себе хорошо завуалированные вредные модели поведения, которые мы будем называть когнитивными импринтами или просто импринтами.

Рассмотрим сказку «Волшебное кольцо». Необыкновенно красивый пример русского народного фольклора, адаптированный специально для юного читателя. Юный герой проявляет человеческие качества – сочувствие, любопытство, смелость. Именно за это он получает волшебный дар и поднимается с его помощью по социальной лестнице. На первый взгляд сказка учит тому, что человечность в отношении других приводит к успеху. Вот он, казалось бы, истинный смысл сказки. Но посмотрим чуть внимательнее на текст:

"Захотелось Мартынке жениться; пристал он к матери, посылает ее свахою.

— Ступай, — говорит, — к самому королю, высватай за меня прекрасную королевну.

— Эй, сынок, — отвечает старуха, — рубил бы ты дерево по себе, лучше бы вышло! А то вишь что выдумал! Ну зачем я к королю пойду? Известное дело, он осердится, и меня и тебя велит казни предать.

— Ничего, матушка! Небось, коли я посылаю, значит, смело иди. Какой будет ответ от короля, про то мне скажи, а без ответу и домой не возвращайся".

Главный герой проявляет настойчивость, он авантюрен, готов вырваться из привычного окружения и получить все самое лучшее. Мартынка, бесспорно, очарователен. Однако в этот полет души вкраплены некоторые элементы, например, высокомерное и хамское отношение к матери. Отсутствие представления о существовании воли у невесты. Мартынка не считается с ее мнением, позже он будет ее откровенно неволить (ибо девушке вдовий сын немил).

В когнитивной психологии давно был описан эффект «ореола», когда все поступки положительного героя приобретают положительную окраску. Еще задолго до когнитивистов этот эффект был воссоздан Л. Н. Толстым в логике Наташи Ростовой: «Я люблю его, следовательно, он благородный, порядочный, смелый, добрый...»

Общее впечатление о персонаже (его привлекательность) влияет на оценку частных его характеристик, например, как он разговаривает с матерью. Мы этого как бы уже не замечаем, или не придаем этому значения, или же оцениваем позитивно! Таким образом, может происходить смещение шкалы оценки.

Мартынка разговаривает со своей матерью высокомерно. Он буквально приказывает ей. Ниже мы узнаем, что он неволит цареву дочь и за счет подкупов вынуждает ее выйти замуж. Однако все это происходит несколько «вскользь». Вредоносный импринт искусно встроен в канву сказки.

Казалось бы, что такого критичного в некоторых «недостатках» героев? Сказки так красивы, мы будем помнить только хорошее. Если эти «вредоносные импринты» такие незаметные, может быть, мы и не запоминаем их вовсе? По прошествии многих лет мы в состоянии вспомнить общее положительное впечатление от сказки и несколько черт главных героев. А в каких выражениях он разговаривал с матерью в нижнем левом углу 25-й страницы, мы и вовсе не вспомним.

В этом состоит еще одна фундаментальная проблема, которая связана с функционированием нашей памяти. Дело в том, что наша память содержит гораздо больше информации, чем мы можем сознательно воспроизвести. Этот факт был неоднократно подтвержден в экспериментах по стимуляции коры головного мозга. При раздражении определенных областей неокотрекса малыми импульсами тока больные в мельчайших деталях воспроизводили картины из детства, начинали говорить на иностранных языках, которым специально не обучались (но слышали в детстве).

Однако это еще не все. Оказывается, эта информация, которую мы не можем сознательно воспроизвести, не просто пассивно хранится в глубинах нашего подсознательного, но и существенно влияет на наш «сознательный выбор».

Эрик Берн в своей работе, посвященной трансакционному анализу, говорит о том, как подсознательные установки, в которых пациенты не давали себе отчета, влияли на их сознательную жизнь. И влияли негативно. Приводили к неудачам в семейной жизни, к депрессиям, неспособности к карьерному росту, психопатиям, преступным акцентуациям. Поразительно, но как показал сценарный анализ, пациенты использовали в своей жизни «сказочные модели поведения»: одинокие женщины навязчиво и абсолютно безотчетно реализовывали сценарий «Красной шапочки», «Золушки», «Спящей красавицы» и др.

И здесь у читателя справедливо возникает вопрос: почему какие-то второстепенные фрагменты могут использоваться в качестве самостоятельных жизненных установок или даже сценариев? Все мы знаем, каких трудов нам стоит обучение: оно требует многократного повторения.

В общем случае обучение связано с многократным повторением. Однако в жизни каждого человека возникают особые периоды – периоды повышенной сенситивности (чувствительности, восприимчивости). В эти моменты мы способны запоминать информацию после однократного предъявления. Сенситивные периоды возникают в момент повышенного психо-эмоционального возбуждения (новизна, влюбленность), или в момент формирования сенсорных систем (ранний онтогенез). Детство как раз и представляет собой период сенситивности. Как показали наши недавние эксперименты, для запоминания информации в такие периоды достаточно всего одного предъявления. Однако та информация, которая ложится на чистое поле, в отсутствие альтернативных моделей, приобретает свойства инстинктивного предпочтения. В дальнейшем именно она будет определять исход «сознательного выбора» при наличии многих альтернатив. К нашему удивлению и ужасу последствия неправильного информационного воздействия в наших экспериментах были более страшными, чем удар током или органическое повреждение мозга!!!

Поэтому в период детства брошенные вскользь фразы родителей, подробности поступков любимых персонажей, всякие незначительные с точки зрения взрослого события могут сходу запоминаться и проникать в подсознательные установки, определяя судьбу ребенка.

Нам удалось выделить следующие разновидности вредоносных сказочных импринтов:

1. Импринт положительной оценки насилия. Возникает за счет эффекта ореола. Доблестный главный герой расправляется со своим противником, и в этом акте содержится разрешение конфликта, акт правосудия, справедливость. Жестокость ассоциируется со справедливостью и очарованием.

«И стала у князя целая семья, и стали все жить-поживать, добро наживать, худо забывать. А ведьму привязали к лошадиному хвосту, размыкали по полю: где оторвалась нога — там стала кочерга; где рука — там грабли; где голова — там куст да колода. Налетели птицы — мясо поклевали, поднялися ветры — кости разметали, и не осталось от ней ни следа, ни памяти!» (фрагмент сказки «Белая уточка»)

Долго ли, коротко ли — нагнал он Ивана-царевича, соскочил наземь и хотел было сечь его острой саблею. В те поры конь Ивана-царевича ударил со всего размаху копытом Кощея Бессмертного и размозжил ему голову, а царевич доконал его палицей. После того накидал царевич груду дров, развел огонь, спалил Кощея Бессмертного на костре и самый пепел его пустил по ветру (сказка «Марья Моревна»).

2. Инстинкт героя, формула «найди зло, уничтожь его и получишь подарок». В сказках все персонажи обязательно выстраиваются в вертикальную ось добро-зло. Понятие о добре и зле призвано воспитывать в ребенке нравственное начало. Положительные качества ассоциируют с полюсом добра, а отрицательные – со злом. Такая дипольная картина мира фактически нуждается в наличии зла. Злой персонаж – это необходимое условие самореализации добра. Таким образом, чтобы запустить поведение героя, необходимо найти зло или найти что-то и обозначить как зло.

«Разнеслась вдруг в том царстве-государстве дурная весть: собирается чудо-юдо поганое на их землю напасть, всех людей истребить, все города-села огнем спалить. Затужили старик со старухой, загоревали.

— Нет, — говорит Иванушка, — не хочу я дома оставаться да вас дожидаться, пойду я с чудом-юдом биться!» («Иван-крестьянский сын и Чудо-Юдо»)

Идея, которая сообщается в этом абзаце, – это готовность юноши к борьбе, его храбрость и активная жизненная позиция. Однако эта идея может быть прочитана бессознательным иначе, а именно: ищи зло – это ключевой стимул для реализации «инстинкта героя».

3. Импринт преодоления проблемной ситуации за счет волшебства - жизнь в ожидании чуда, мистическое мироощущение, игнорирование реальности.

«Достала девочка гребень и бросила через правое плечо. Вырос тут лес, дремучий да высокий: корни у деревьев на три сажени под землю уходят, вершины облака подпирают. Примчалась баба-яга, стала грызть да ломать лес. Она грызет да ломает, а девочка дальше бежит. Много ли, мало ли времени прошло, приложила девочка ухо к земле и слышит: земля дрожит, трясется — баба-яга гонится, уж совсем близко. Взяла девочка полотенце и бросила через правое плечо. В тот же миг разлилась река — широкая-преширокая, глубокая-преглубокая! Подскочила баба-яга к реке, от злости зубами заскрипела — не может через реку перебраться». (фрагмент сказки «Баба-Яга»)

В некоторых сказках положительные очаровательные герои откровенно лентяйничают, а весь выигрыш происходит исключительно по воле случая (щука попалась).

"Те братья работают, а Емеля целый день лежит на печке, знать ничего не хочет". («По щучьему велению»)

4. Импринт «долго и счастливо» - завышенные и неопределенные ожидания от семейных отношений. Представление о том, что после свадьбы испытания заканчиваются, в то время как они только начинаются.

"Подошла Хаврошечка — веточки к ней приклонились и яблочки к ней опустились. Угостила она того сильного человека, и он на ней женился. И стала она в добре поживать, лиха не знать". («Крошечка-Хаврошечка»)

"Погоревал царь Берендей и скоро утешился. А Иван-царевич женился на Елене Прекрасной, и стали они жить-поживать да горя не знать". («Иван Царевич и Серый Волк»)

5. Импринт «награда за долготерпение» – отсутствие действий самозащиты, выученная беспомощность.

«Девушка сидит под елью, дрожит, озноб ее пробирает. Вдруг слышит — невдалеке Морозко по елкам потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит, и сверху ее спрашивает:

— Тепло ли тебе, девица?

— Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

Морозко стал ниже спускаться, сильнее потрескивает, пощелкивает:

— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?

Она чуть дух переводит:

— Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

Морозко еще ниже спустился, пуще затрещал, сильнее защелкал:

— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли тебе, лапушка?

Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит:

— Ой, тепло, голубчик Морозушко!

Тут Морозко сжалился над девицей, окутал ее теплыми шубами, отогрел пуховыми одеялами и наградил дорогими подарками».

Эти и другие конструкты не обязательно становятся жизнеобразующими. Если у ребенка уже есть альтернативные модели поведения, до данные варианты анализируются его бессознательным, после чего он может выбирать, как ему поступать. Однако в любом случае от родителей требуется повышенная внимательность при отборе литературы, мультфильмов и фильмов для детей. Если положительный герой проявляет отрицательные свойства, необходимо об этом поговорить с ребенком. Ведь наши дети – это самое дорогое, что у нас есть, а их психика еще так беззащитна перед теми информационными потоками, которые на нее обрушиваются в наше время.

Список литературы

1. Винниченко В.В. Волшебные сказки калечат детскую психику.

2. Серкова В.В., Никольская К.А. Влияние пространственного запечатления на развитие познавательного процесса у взрослых животных // Российский физиол. журн. имени И. М. Сеченова, том 99, № 12, с. 1366-1377.

3. Берн Эрик. Трансакционный анализ и психотерапия. Перевод с англ. СПб., издательство «Братство», 1992. 224 с.

4. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. М., 1930 и 1980; СПб., 2002 (под названием «Первобытный менталитет»), М., 2012 и 2014.

5. А. Н. Толстой. «Сорочьи сказки», 1909.

6. А. Н. Афанасьев. Народные русские сказки: В 3 т. — Лит. памятники. — М.: Наука, 1984—1985.

7. В.Пропп. Морфология сказки. Изд-во «Academia», Ленинград, 1928.

Вера Винниченко

Источники:

1. globalscience.ru