Гора с плеч

Вернувшись в комнату, Костя спросил Славу:

- Как поживаешь? Я тебя больше недели не видел. Другие ребята забегали на переменах, а ты нет... Ходил в это время в... церкву, то есть в церковь?

Слава сидел на диване, смирно сложив на коленях руки, этакий пай-мальчик, чем-то на девочку похожий. Он помолчал, сделал лицо скучное-скучное. И вдруг это скучное лицо осветилось улыбкой:

- А ни разику не ходил!

- Ну-у? - Костя не мог скрыть радости, но и удивления тоже. - Ты, значит, понял... это самое... что бога нет?

- А может, всё-таки и есть, - небрежно сказал Слава. - Только... что-то сомнительно. Папа-то у меня не дурак, а тоже говорит, что нипочём нету. А не ходил, потому что папа строго-настрого запретил бабушке водить меня в церковь.

- Вот как? - сказал Костя.

- И не только водить, а вообще говорить мне о боге папа бабушке запретил. Они поссорились с папой. Папа бабушке говорит: "Ты, мамаша дорогая, хоть сутками на коленях перед иконами стой, если тебе своих коленок не жалко. А Славка чтобы и порога церкви не переступал! И про бога, которого всё равно полное отсутствие, ему не толкуй! Уж сделай, мамаша, такую милость, не мути парню голову". Так папа говорил. Бабушка немножко всплакнула: "В церкви благолепие, добру учат". А папа: "Нет уж, пускай он добру в другом месте учится". Теперь бабушка меня иногда перекрестит украдкой, а в церковь не водит. Я ей сам предложил - она же старенькая, мне её жалко. "Хочешь, - говорю, - папу не послушаюсь и с тобой пойду?" А бабушка: "Нет, нет, не надо! Я против своего сына не пойду". Папа же бабушкин сын. А потом бабушка вздохнула так и говорит: "Если умом пораскинуть, то папа твой, Славушка, прав. Тебе вырастать, жить. Вот взойдёшь в разум, пораздумаешься и уж как захочешь". - Слава помолчал. - Одного никак не пойму: как это папа узнал, что я с бабушкой в церковь хожу? Мы ведь об этом ему не говорили.

Костя покачал головой:

- Скрывали, значит? Как и от ребят.

- Не то, что специально скрывали. А бабушка меня попросила: "Не будем папе говорить, что ты меня сопровождаешь. Вдруг ему не понравится". Мама знала, но она не мешалась. Папа и на неё тогда, вот как спорили: "Ты чего молчала?" А мама говорит: "Я нашей бабушке перечить не хотела". И как это папа узнал? - повторил Слава. - Может, сам видел нас с бабушкой у церкви? Наткнулся просто? Вот как ты.

"А я, кажется, догадываюсь, откуда он узнал", - подумал Костя. И спросил:

- Твой папа на заводе работает?

- Конечно, на заводе. А бабушка у меня всё равно очень хорошая. Знаешь, какая она добрая?

- Хорошая, хорошая, - поспешил согласиться Костя. - Она старый человек, ей уже трудно переделаться. И видишь, папу твоего послушала, ссориться не хочет... Это с её стороны очень хорошо!

Слава вскочил с дивана и попросил:

- Костя, подержи меня за ноги!

Опершись спиной и ногами об стенку, он встал на руки. Костя схватил его за ноги и крепко держал.

Простояв немножко, Слава стал валиться, Костя ноги его опустил.

Поднявшись с пола, Славка, красный и весёлый, сообщил:

- Я, наверно, акробатом стану!

- Прекрасная мысль! - одобрил Костя.

После ухода Куркова он запел от радости. Словно гора с плеч свалилась.

А ведь это, наверно, папа надоумил Славкиного папашу взяться за бабушку. Хитрый до чего - ему, Косте, ни слова. Наверняка - папка! Вот придёт домой, Костя его ошарашит вопросом: "Очень ты наседал на отца Славки Куркова или не очень?"

Папка в беде никого не оставит.

Мама часто сетует:

- До всего тебе дело! Больше всех тебе надо, да?

А папа посмеивается:

- Больше не больше, а очень много мне надо. И то до всего нужного дотянуться не успеваю. Много, Клавдя, мне надо. Так уж меня воспитали!

А кто воспитал-то папу?

И в армии мальчишкой, и потом - на заводе. Костя знает кто. Сколько раз от отца слышал. Самые лучшие люди коммунисты, вот кто!