Тётя Доня

Раз или два в неделю Окуньки продолжали ходить в гости к дяде Миколе, то с ночёвкой, то возвращаясь к отбою в сопровождении старика. Уходили они всегда с разрешения воспитательницы или директора. Сами в посёлок не убегали. Любовь Андреевна догадывалась, что отлучаться самовольно им строго-настрого запретил дядя Микола. Возвращались они всегда какие-то успокоенные и как бы чем-то гордые.

Давно уже Окуньки не затыкали уши, когда им делали замечание, и хотя пятёрки получали редко, но и двойки исчезли из их тетрадей. "Твёрдые" тройки, иногда четвёрки стояли теперь в журнале против фамилий близнецов. Неблестящие отметки. Но, вспоминая время, когда Окуньки сидели в классе безучастными олухами, да ещё с заткнутыми ушами, Антонина Васильевна очень радовалась этим тройкам. И нередко хвалила близнецов. Непривычно и приятно было Вове и Вите Окуньковым слышать похвалы.

Жить Окунькам стало гораздо лучше и веселее. Оказывается, вести себя, как другие ребята - слушать на уроках, считать, писать и особенно читать, - интереснее и несравненно легче, чем всё делать наперекор. Не приходится всё время быть начеку, чтобы немедленно сделать не так, как тебе велят, а наоборот. Вдобавок все - даже записные лентяи - часто над ними смеялись, смотрели на них с удивлением, как на каких-то ненормальных, а девочки и с жалостью. Лишь первое время ребят забавляли проделки близнецов, а потом всем надоела их молчаливая война с учительницей.

Казалось, не полтора месяца назад, а когда-то очень давно Окуньки впервые ушли из интерната вместе с дядей Миколой. Дело было так.

Неохотно плелись Окуньки следом за садовником-кочегаром. Насупившись, поглядывали недоверчиво.

Пройдя немного, Окуньков Вова процедил сквозь зубы:

- Зачем мы идём?

- Идём зачем? - как перевёрнутое эхо, процедил Окуньков Витя.

Дядя Микола к ним обернулся и ответил спокойно:

- А затем, что зажарит вас моя старуха. В сметане. Давно я жареных окуней не ел.

Скупо, краем рта улыбнулись Окуньки: мол, мы не дошколята, чтобы нас такими глупостями стращать.

Дядя Микола воззрился на них с удивлением:

- Не верите?

Он даже по колену себя стукнул:

- Не верят глупые хлопцы, скажи на милость! Ну, так слухайте! Моя старуха, Домна Ивановна, така грозна бабка, шо тильки держись! И съем я вас, как вечерять сяду, в сухарях и сметане. Йисть буду я, а стряпать вас то вона буде. Так-то!

Чуть-чуть хихикнули Окуньки и сразу нахмурились, напустили на себя полное безразличие. Так, с каменными лицами, и вошли они вслед за дядей Миколой в небольшой садик. В глубине садика, между персиковыми, абрикосовыми, вишнёвыми и сливовыми деревцами стоял домик под черепичной крышей.

Едва лязгнула калитка, на крыльцо вышла полная моложавая старуха в белой косынке и в цветном длинном переднике. Всё лицо её с загорелыми, тугими, почти без морщин щеками расплылось в улыбке.

- Это что же за хлопчиков таких славных ты привёл, Микола? - спросила она певуче.

- Прикидается ласковой, - шепнул старик близнецам. - Як та сама Баба Яга, что Ваню зажарить хотела.

Громко он сказал, сурово сдвигая брови:

- Славны воны, чи не славны, це большой вопрос! И треба в этом вопросе разобраться по пунктам. А ну, геть у хату!

Не успели Окуньки опомниться, как они уже сидели на табуретках в чистой кухоньке возле стола. Руки у обоих были вымыты. Перед каждым в тарелке благоухал борщ.

- Мы обедали, - сказал Окуньков Вова.

- Обедали мы, - сказал Окуньков Витя. - В интернате.

- А до того, кто обедал, кто нет, нашей Домне Ивановне дела нету, - с аппетитом принимаясь за борщ, заявил дядя Микола. - Бо насчёт кормёжки вона дэспот и никуды не денешься. Вот накормит, а потом... гм-гм!... к ужину это самое и воспоследует...

Всё тучное тело Домны Ивановны заколыхалось от смеха.

- Уже что-то выдумал! Начал загадки загадывать. Вовочка, я тебе укропчику забыла насыпать, сам возьми вон с блюдца.

Близнецы переглянулись, поражённые. Укропа не было именно в Вовкиной тарелке, в тарелке у Вити зелёные стебельки плавали. Как узнала жена дяди Миколы, который из них Вова? Конечно, отводя их к рукомойнику и подавая полотенце, она спросила их имена, но...

"Случайно назвала правильно", - про себя решили Окуньки и стали есть хмуро, но с удовольствием: уж очень вкусен был украинский борщ.

После обеда дядя Микола уселся столярничать. Он мастерил полочку.

- Бо у моей старухи везде полочки понатыканы, так не-хай ещё будет!

Вова стал смотреть, как старик работает, а Витя подошёл к радиоприёмнику и со всех сторон его разглядывал, не решаясь прикоснуться.

- А ты, Витенька, включи, если умеешь, - сказала Домна Ивановна, вытиравшая посуду.

Близнецы в упор посмотрели вопросительно друг на друга. С одного взгляда каждый понял замысел брата. Они встали рядом, потом сели на оттоманку, немного погодя переменились местами - они нарочно "перепутались". Но это не помогло.

- Вовик, подай мне, пожалуйста, ножницы, - попросила Домна Ивановна. - Вон на полке, ты рядом стоишь.

Она их не путала, это было очевидно.

- Вы... колдунья? - протягивая Домне Ивановне ножницы, спросил Вова.

- Колдуньев не бывает, - добавил Витя, - но вдруг... всё-таки...

Домна Ивановна рассмеялась заливисто, как молодая.

- Факт! - провозгласил дядя Микола, для убедительности вытаращивая глаза. - Самая она колдунья и есть!

От смеха Домна Ивановна не могла сперва вымолвить ни слова и только махала на всех руками. Наконец перевела дух:

- Ох, уморили, мальчики вы мои милые! С чего ж это я колдунья, ну-ка? Молчи, старик, не встревай, пусть сами скажут.

Братья стояли красные.

- Потому что все... - начал Вова.

- И даже мама очень часто, - вставил Витя.

- Да и батька всегда, - продолжал Вова.

- И злится крепко, - сказал Витя.

- Пьяный - очень крепко! - подтвердил Вова.

И тут они заговорили одновременно.

- Что не может нас различить, - говорил Вова.

- Зачем мы как два пятака, - говорил Витя. - Путают нас всё время все!

- А вы всячески помогаете людям запутаться, - заметил дядя Микола.

Братья торопливо произнесли наперебой:

- А вы нас не спутали ни разу...

- И вот, может, вы... умеете колдовать?

Домна Ивановна встала со стула и подошла к близнецам.

- Вот это Витя. - Она погладила по голове Витю Окунькова. - А вот это Вова, - потрепала она по затылку другого Окунькова. - Да зачем же вас путать, хлопчики милые? У Вовы на одном ухе мочка немножко приросла, а у Вити уши ровные, зато у него родинка есть на височке, а у Вовы нету...

Да, эти различия у них были. И сами Окуньки, и мама об этих приметах знали. Но, когда Окуньки двигались, и мать не видела "приметок". Другие же люди о них не подозревали. А от зоркого глаза Домны Ивановны эти мелочи не укрылись.

- Шо там мочки да родинки! Колдунья она, верно, вам говорю! - твердил дядя Микола. - Ну, ладно, колдуйте здесь над уроками. Донюшка, погляди, чтобы эти орлы всё написали чисто, а то мне будет это самое... рекламация. А я до соседа тут схожу ненадолго.

Спали близнецы на оттоманке "валетиком", как говорила Домна Ивановна. Укрыв Окуньков одеялами, она наклонилась и поцеловала обоих на ночь так просто, будто иначе и быть не могло. И братья не удивились.

К вечеру они уже называли жену дяди Миколы тётей Доней, и обоим казалось, что знакомы они с ней давным-давно.

А потом, как-то незаметно и попросту, стали входить Окунькам в головы приветные, неторопливые речи Домны Ивановны:

- А мама ваша, понятно, устаёт на своём консервном заводе, да после работы ей ещё пьяного отца приходится утихомиривать. Оттого на вас и серчает. А вы ей помогайте, она и кричать перестанет. Да и отцу скажите: "Не пей, папа!"

Получалось, что хоть и есть нехорошее в жизни - всякие нелады и ссоры, - но во много-много раз больше хорошего. Из всякого худого положения найти выход всегда можно. Поэтому унывать и обижаться нечего, а надо, засучив рукава, дело делать.

Но не в словах тёти Дони было главное, а в её тоне, в том, как обходилась она с Окуньками - спокойно, ласково, с полной верой, что не обманут они её ожидания, не могут обмануть.

Вся душа расправлялась у Окуньков в этом воздухе доверия и бесхитростной ласки. Без стеснения хохотали они, когда дядя Микола начинал "чудить". Выдумывая всякие "чудернасии", как называла эти выдумки тётя Доня, старик всегда что-нибудь делал. А близнецы смотрели.

Насаживает дядя Микола лопату на черенок - Окуньки смотрят. Замок чинит - смотрят. Ружьё чистит - ну, уж тут они глаз не спускают. Смотрят-смотрят да и протянут руку к молотку, к долоту, к стамеске или к шомполу. А дядя Микола разрешает всё трогать. И не только разрешает, а показывает, как надо держать инструмент. Подержат Окуньки в руках рубанок и пилочку, а потом и сами начинают помогать старику, тоже что-нибудь мастерят. Мастерят и слушают, что говорит дядя Микола.

А рассказов у бывшего гвардии старшины Чертополоха неисчерпаемый запас: про войну, про охоту, про море, про горы... Мир полон чудес. И во всех этих чудесах братья Окуньковы вполне могут принять участие. Надо только людьми стать толковыми. Ну, а чтобы стать толковыми людьми, надо учиться.

- И конешное дело, учителей своих слухать, бо воны тебя поумнее. Тут уж никуда не денешься! - вздыхая как бы с сожалением, говорил дядя Микола.